Треска по австралийскому рецепту.

Андрей Великанов, 18 Дек 2017

Когда меня представили известному австралийскому рыболову Алистару Макглэшану, скажу честно, немного заробел. А как позвольте сказать, можно себя ощущать спросонья, где в половину пятого утра босоногий и здоровенный детина, чуть старше 30 лет, вместо парадного «здрасте» и «мерси», вдруг начинает придирчиво оглядывать твои бицепсы и икроножные мышцы, попутно интересуясь как держишь океанскую качку, можешь ли затянуть на Килиманджаро 30 килограммовый рюкзак и ходил ли ты в этом году на вёслах по порогам пятой категории сложности! И вся эта утренняя драма стряслась лишь потому, что я по глупости, нечаянно обронил несколько грубых слов в сторону ловли рыбы на дорожку. Короче, вышло так, что отступать тем ранним декабрьским утром было уже некуда и мы с Леной без лишних пересудов тот же час подписались на сплав по притокам реки Кларенс (длина 394 км), что вычурно петляет у административной границы Квинсленда и Нового Южного Уэльса и впадает в самую северную часть Кораллового моря.

Оказалось, что эта «сплавная канитель» находится приблизительно в десяти часах езды на автомобиле по шоссе под номером 1, строго — строго на север от самого известного австралийского города — Сиднея. Дорога практически всё время идёт вдоль дивных и безлюдных песчаных пляжей Тасманова моря.

Лишь в городке Коффс Харбор довольно приличный асфальт отклоняется немного на запад, монотонно кружась среди невысоких зелёных холмов обильно заросших банановыми деревьями. По какому – то странному стечению обстоятельств, в этом городе значится самый большой в мире рыболовный магазин (Motackle.com.au) и владельцы заведения обещают любому посетителю, документально оспорившему данный самоуверенный постулат, сразу же выплатить 20 тысяч долларов! Не малая сумма, хоть и в австралийской валюте.


Сущая ли это правда или же очередные маркетинговые фантазии, не проверял, но этот Харборовский «удочно – крючков — лодочный супермаркет» действительно впечатляет, и внешними размерами, и ассортиментом колониальных товаров, где даже для инерционных катушек, о которых у нас в Омске и Томске ныне вспоминают с грустной улыбкой, здесь выделена очень добротная шестиметровая секция. Я тут насчитал по меньшей мере 20 моделей этой старомодной продукции, но уже современного дизайна и очень модернового исполнения.

Классической «культуры» в Австралии меньше, чем в баночке йогурта, зато по части рекреационной активности (где в первую голову хочется выделить любительскую рыбалку и плавание) этой стране равных нет.

После города Графтон, где уже полтора века без особой печали и забот живут потомки шотландцев и валлийцев и широко известного окрестными россыпями сапфиров, топазов, гранатов, бериллов, а также своим октябрьским цветочным фестивалем, по узкой шоссейке под номером 38 надо прокатиться ещё с 60 километров, до пересечения с речкой Манн – 120 километровым правым притоком Кларенса. Часть этого чёртового притока нам и предстояло преодолеть в два гребных экипажа. Себе в напарники Ал взял долговязого блондинчика Майка — крепкого здоровьем австралийского фотожурналиста, который лёжа на спине, даже натощак, мог без проблем раз десять выжать 150 кг штангу.

На повестке дня у скороспелой интернациональной экспедиции стояла охота со спиннингами и нахлыстами за пресноводными хищниками восточной Австралии. И если с местным басом (Macquaria hovemaculeata) всё было более или менее понятно, то вот о пресноводной «треске» как упорно называл эту мистическую рыбину главный дирижёр проекта, я прежде даже не слышал. Начну с того, что Maccullochella peeli peeli ikea является эндемиком бассейна реки Кларенс и конечно же, по хитросплетениям ихтиологической систематики относится отнюдь не к семейству тресковых рыб, а спокойно числиться в отряде окунёвых собратьев.

По заверениям местных рыболовных аксакалов в солоноводных эстуариях Кларенса эта зубатая хищница может достигать веса и в 27 кг, причём в диалогах назывались также совсем астрономические цифры, вплоть до зарегистрированного «тысячу лет назад» экземпляра в 41 кг (мировой рекорд по этой «треске» — 1.8 м и 113 кг). Нагулять такие размеры в чисто речных реалиях достаточно проблематично, поэтому данная фифа — «тресочка» круглогодично уничтожает всё, что движется как в самой воде, так и на её поверхности — не брезгует даже змеями!

Я всегда скептически относился к подобным аборигеновским байкам, особенно когда после таких велеречивых заявлений эти «мудрые дяди» ладят на боевую снасть тонюсенькие флуоракорбоновые или монофиламентные поводки ну никак не более 2 фунтов на разрыв. Для полноты рыболовного «ужастика» добавлю, что рекордный возраст трески, пойманной на спиннинг, оказался равным 48 годам!

В общем, я радостно потирал руки в ожидании серьезного поединка, а в голове проигрывал варианты приготовления королевского трескового стейка на открытом огне.
Сплавляться диким образом, по речкам типа этого Манна, весьма и весьма сложно. Во первых погода может пять раз на дню поменять настроение от проливного холодного дождя до сорокаградусного солнцепёка.

Во вторых, на каждый километр реки вам предстоит отшкерить как минимум пять каменистых порогов усугублённых тем злополучным обстоятельством, что основное русло постоянно распадается на многочисленные языки и протоки и заранее не зная партитуры сплава можно запросто вбуриться или в достойный «сибирский» завал, или же от всей души несколько сотен метров поработать волжским бурлаком – до ярко красных пяток внутри самых скользких и непригодных тапок для водного туризма от фирмы «Solomon».


На десерт нам и еще был приготовлен «элитный» километровый подъём по порогам, водопадикам и завалам, да ещё против течения, где приходилось то изо всех сил проталкивать каноэ среди хоровода сросшихся ветвей и каменистых кочек, то плыть рядом с судном – настолько круто мели чередовались с глубокими речными ловушками.

 Если у нас в стране большинство разумного человечества, странствующего по подобным речкам использует байдарки, то у проклятых капиталистов в десятом поколении, для этих целей берут ещё и каноэ — доставшийся миру от американских индейцев весьма неустойчивый судовой проект с однолопастным веслом. Оно служит не только для гребли, но и для руления. Впрочем, в США уже есть даже транцевые модели таких посудин, куда можно без боязни прицепить современный подвесничок мощностью вплоть до 5 лошадок. Да и среди байдарок (по западной терминологии каяков) уже чётко сформировалось 6 отдельных направлений (морские, туристические, складные, стоячие, рекреационные — где сидят на открытой палубе, экстрим – для преодоления водопадов, рыболовные – с педалями и подруливающими устройствами или же с разводными боковыми балонетами).
Каяки пришли в нашу жизнь так – же от северных народностей, в историческом оригинале их прототипами круглый год пользовались эскимосские охотники.
Не знаю, почему наш новоиспечённый друг Алистар выбрал для путешествия технически сложные в управлении на порогах каноэ. Тем более что это были самые обычные дубово — дешёвые пятиметровые пластиковые корпуса под именем Coleman. Это вам не лёгкие и маневренные кевларовые изыски от Clipper Canoe или Wenonah. Разговор про современные шедевры из фанеры или березовой коры оставим до лучших времен.
Но, раз назвался груздем – значит попадёшь в солянку!

Говорят, что ни один уважающий себя австралийский рыбак не выйдет на воду без двух больших пивных упаковок (48 банок) и наши гостеприимные хозяева именно так и поступили. Беда в том, что австралийцы настолько индивидуальны в своих жизненных устремлениях, что в течении ходового дня со вторым экипажем мы виделись очень редко и так вышло (а может быть было изначально задумано), что за всё время сплава местного пива «русиш-культуриш» так и не попробовали! Аналогичные сценарии были написаны этим блядским Макглэшеном и для рыболовной части постановки, где большую вереницу времени мы ловили сами по себе, а хлопчики с самого маленького континента на планете разговлялись по — своему. Даже о специфических приманках по трескову душу хозяева упомянули как – то вскользь и уже после того, как мы покинули вышеназванный магазин.

В Австралии принято приходить в гости со своей бутылкой, то же видимо относится и к рыбацким водевилям, раз приехал за тридевять земель, то, наверное, знаешь куда и что забрасывать. Оно и к лучшему, ведь давно известно, что собственная трудовая рыба всегда милее и радостнее того хвоста, что насадился с гидовской подсказки, не говоря уж о чужой удочке или блесне.

Конечно мы с Леной не сразу разобрались, что Манновские хищники, почти как классические форели, в основном прячутся в глубоких омутах под порогами. Причём стоят не повдоль струи, а несколько в отдалении, почти в берегу.
Вода в речке, несмотря на проливной дождь в первый день сплава, все равно была очень чистая, хотя и с коричневатым оттенком. И если рыба гналась за блесной или мушкой невдалеке от лодки, то этот бросок хищника можно было даже наблюдать собственными глазами.

Этим щепетильным моментом, видимо, и объяснялась страсть хозяев к тонким поводкам из лески.
В качестве приманки на австралийского басса или «треску» здесь обычно рекомендуют спиннербейты, джеркбейты или даже попперы. Классическое железо (и колебалки и вертушки) местные умы ныне задвинули на последнюю полку в тёщиной кладовке. Забросы производятся в берег, где под брёвнами или здоровенными каменюгами прячутся хвостатые ребята и девчонки. Проводка не спешная, с периодическими ступеньками и лёгким твичингом на паузах.


Причём создалась полная иллюзия, что обитают и бассы и тресочки очень локально – иногда с полукилометрового речного отрезка можно было снять и шесть – семь голов, а последующие пять километров без толку промахать и спиннингами и вёслами. Размеры трофеев были впечатляющими – бассы попадались до 2 кг, а тресочки показывали мордасы до верной пятёрки. Эти пятнистые торпеды чувствовали себя в реке полными хозяевами, враз отпугивая более мелких конкурентов от приглянувшейся приманки.
Любой речной сплав плотно совмещённый с рыболовным либретто всегда чреват потерями специального инвентаря и другого нужного имущества, ведь не каждый раз после остановки для спиннинговых забросов прикрепляешь к корпусу весь походный скарб. Особенно позволяешь себе вольности после благополучного преодоления на скорости десятка порогов «энной категории», когда уже вовсю чувствуешь себя опытнейшим сплавным волчарой. Зато на одиннадцатом перекате Пандора вдруг приоткроет ящичек и враз превратишься в самого последнего неумеху и с отчаянным воплем сотворишь первоклассный оверкиль.


Но бес с этими спиннингами и блёснами (на одном из порогов мы утопили всего одну коробку вкупе с дорогущим дрючком G.Loomis и безинерционкой Shimano), главное в сплавном деле – не дать уплыть веслу. И пусть это не новомодное Mitchell Black Magic за 500 американских рублей, помните — каноэ без весла, всё одно как скрипка без смычка. И, после переворота, выныривая из воды ты первым делом орёшь что есть мочи – Весло —оооо! И только крепко схватив эту самую большую в мире драгоценность, начинаешь заниматься общими спасательными вопросами. Разбор полетов всегда проводится напоследок, если сразу после нырка приниматься искать виноватого — утопишь в реке все до последнего.
Австралия совсем не переполнена человеческим ресурсом, вот и на этой речке мы не встретили ни одного гуманоида, зато вовсю наблюдали за грациозными собаками динго, здоровенными ящерицами и наглыми попугаями самых невероятных окрасов.

По вечерам вокруг стоянок что есть мочи орали цикады, но с прочей колюще — кусачей живностью в нашей походной жизни всё было очень степенно. Разве что всегда досаждали мухи, но как мы убедились эти летающие беспозвоночные размножаются и «трахают» окружающих в Австралии практически везде, даже внутри здания принадлежащего министерству Природных ресурсов.

Непосредственно вдоль реки никого из сумчатых, а их обитает в Австралии 159 видов, мы не видели, но на боковых грунтовых дорожках восточного побережья всегда можно встретить кенгуру и вомбатов, а в эвкалиптовых рощах вечно спящих плюшевых коал.


И если в местах их скопления вы вдруг услышите нечто среднее между храпом пьяницы, скрежетом ржавых дверных петель и ворчанием недовольной свиньи, то не стоит пугаться, это будет всего лишь похотливый крик взрослого самца коалы.

Доисторический Квинслендский коала весил половину тонны, ну а сегодня эти травоядные мишутки не вырастают более пуда. Коалы питаются только эвкалиптовыми листьями и их метаболизм таков, что зверькам приходится спать по 20 часов в сутки.
Интересно, что рисунок папиллярных нитей на подушечках пальцев коалы даже под электронным микроскопом не отличим от человеческого.
Наши австралийские напарники по гребле могут стать достойными персонажами в любой монгольской или таймырской экспедиции, они так называемые крутые парни — «tough guys». И если мы с Отрадиной каждый вечер методично натягивали палатку с москитной сеткой, то коренные Сиднейцы после ужина замертво валились на полиуретановую «пенку» или вовсе на голую траву, натянув над головой кусок синего ПВХ, купленного по дороге за два доллара. Конечно, Бог их хорошенько поучил пару раз за подобные вольности, но ни Ал, ни Майк виду не подали, хотя поутру с превеликим трудом запихивали промокшие вещи в походные баулы.

Моя детская страсть к колеблющимся блёснам не осталась незамеченной кларенсовскими тресочками, ведь самый крупный трофей экспедиции как  раз польстился на оранжево – жёлтого восьми сантиметрового «крокодила» питерских кровей с тройниками Кулебякинского завода.
Как я на ультралайт и пятисотую катушечку с поводочком 0.1 вывел этого здоровенного пятнистого зверя до сих пор не ясно. Без подсачика втащить в каноэ такого неподатливого окунёвого родственника было похоже на фантастический поворот в книгах Александра Беляева. В таких каверзных моментах ещё раз убеждаешься насколько важно иметь в арсенале ладную и хорошо проверенную снасть, где главными солистами выступают гибкий спиннинговый кончик и надёжная леска. Во течении 15 минутного поединка с так называемой «треской», тюльпан моего короткого «Гарика» не один раз оказывался под днищем лодки, а хлыст удилища в те моменты был практически под катушкодержателем и до полных 360 градусов не хватало совсем чуть – чуть. И еще надо было исхитриться не кувырнуться за борт, ведь несколько раз приходилось перекидывать удилище на противоположный борт.


В конце концов Лена вырулила нашего неповоротливого тяни – толкая к галечному берегу и уже на мелководье «тресково – окунёвый» монстр наконец сдался. Правда, только для фотографий, поскольку отношение к природе у современных австралийцев наверное такое – же, как у старых Ленинцев к партбилету – «потерял – не восстановишь». Хотите верьте, хотите смейтесь, но всех рыб, пойманных на сплаве, повторяю – всех, мы выпустили! И у костра жевали «консервы» собственного изготовления.
Конечно, голодом никто не страдал – и Алистар и Майк вдобавок значились ещё и в охотниках, так что нам довелось отведать не только барбекю из спинки акулы – мако, но и дикой австралийской козлятины и даже почти свежей кабанятины. Ну и чёрт с ним, что не удалось попробовать сотворить рецепт королевской трески на открытом огне! Зато до сих пор в глазах стоит гордый ржаво – бурый профиль собаки динго, сидящей на высоком речном яру. Мы достаточно близко проплывали от неё и хорошо разглядели этого волка, весь облик которого можно было выразить одним словом – свобода…


После трудового дня, под скрипичный концерт обкурившихся цикад и тихий душевный разговор у костра, когда экстазы дневных перипетий всё больше дополняются жестами и сами беседы становятся как – то эластичнее и глубже ложатся на сердце, жизнь вдруг покажется длинной – длинной и по детски прекрасной.
Забыты потерянные блёсны и утопленный спиннинг, не саднят натёртые ступни и ладони, над головой загадочно подмигивает перламутровыми огоньками Южный Крест. От догорающих головешек веет домашним уютом и, нечаянно закрыв глаза, ты вдруг ощущаешь свою персону на самом заветном месте. И где оно расположено уже неважно, главное, это внезапно возникнувшее чувство душевного праздника. Который ты сотворил и обустроил собственными руками.
Ну что ещё надо взрослому человеку для счастья!