Проклятие Сибирякова

Было уже часов пять вечера, когда ветер в бухте вдруг поменял направление, и нам ничего не оставалось делать, как сняться с якоря и уйти в море, где уже чисто визуально предстояло определиться — что делать дальше.
Если помните — бандит Акула Додсон, главный герой рассказа О’Генри («Roads we take») собирался стать финансовым воротилой, но на пути в Нью-Йорк нечаянно свернул в другую сторону.
— Что бы было со мной, если бы я выбрал не эту дорогу?
— По моему, было бы тоже самое… — Ответил ему подельник Боб Тидбол.

Так же и в нашем случае – возьми «Апостол Андрей» курс хоть на остров Вилькицкого, хоть на Неупокоева или Сибирякова, везде беспросветно штормило и в ближайшие дни затишья явно не предвиделось. Экспедиционные планы окончательно рушились – сначала мы четверо суток куковали в Диксоне, а после три дня отстаивались в бухте Ефремова, что расположена сразу за мысом Исаченко, всего – то в пятидесяти километрах южнее самого северного городского поселения России. Если когда – то услышите — Таймыр и Карское море, то будьте уверены, с погодой тут все очень серьезно и нас об этом предупреждали заранее.

— Погоды в Диксоне нет, — рассмеялся председатель местного совета депутатов Александр Сергеев, — у нас или снег или туман с дождем или ветер…

Но одно дело рассуждать в данном направлении сидя в теплой комнате и совсем противоположное, ощущать на себе северный ветер с порывами до 38 м/сек, да жгущий щеки августовский снег с дождем. Даже изобразить словами трудно, но при таком ветре эта манная каша летела строго параллельно земной поверхности, наплевав на все защитные слои мембранных тканей.

— В Арктике надо ловить момент перемены направления ветра. – Советовал начальник МСКЦ Диксон Виктор Щуров. – В любом случае – окно относительного затишья обязательно будет. Надо лишь подождать.

Щурову можно было доверять, в системе «Морской спасательной службы» он проработал не один десяток лет, в зону его ответственности входил громадный кусок Ледовитого океана (от Новой Земли до Берингова пролива), а «погоду» Анатольевич брал с самого точного и популярного в Заполярье ресурса – американского сайта ARL.

Да и сам катер внушал некоторую уверенность – 10 метров сверх прочного алюминия с килеватостью днища в 19 градусов, объемистой ходовой рубкой и 350 силами Yamaha на транце. Профиль нарезали на «Владимирских верфях» в Питере, а сам корпус сварили уже в Сургуте по бдительным оком командора Андрея Прудникова, который и замутил эту экспедицию.

Пустой «Апостол Андрей» разгонялся до 90 км/час, ну а с двумя тоннами на борту наш рекорд на маршруте оказался равен 72 км. Исходя из таких вводных, вроде рисовалась приятная логическая картина будущего, где за два ходовых часа на «малом газу» мы могли рассчитывать на хороший прыжок – от Таймыра до Сибирякова было всего 36 км. В свою очередь от него до острова Олений и Гыданского полуострова соответственно 30 и 37 км. Как говорится – все гладко на бумаге…

Миновав остров Баклунда и мыс Ефремов Камень, «Апостол Андрей» уверенно вышел в Енисейский залив. В правую скулу дул северо-восток, глубина 21 метр, идем со скоростью 50 км/час.
Мы шли по направлению к острову Сибирякова лежащему между 72 и 73 градусами северной широты в Карском море. На восток – Таймыр, на запад – Гыданский полуостров.

Наш путь сюда оказался очень непростым – если 1235 км от Тазовского до Диксона боевой отряд Сургутского РГО «проскочил» за пять дней, то последний 100 километровый отрезок от самого северного города Евроазиатского континента мы мотаем уже седьмые сутки.

Земля показалась на горизонте почти внезапно, хотя очертания желанной суши уже давно виднелись на цветном экране картплоттера Garmin. Сибиряков медленно вполз в зону электронной карты почти сразу после того, как катер обогнул с севера остров Носок. Правда, в то время ветер еще усилился, разгоняя и влево и вправо рваную двухметровую волну, и капитану Прудникову, пришлось сбросить обороты сначала до 4200 (46 км/час) потом и вовсе до 3900 (42 км/час). Но все одно, «Апостол Андрей» то лихо задирал в небо нос, то с грохотом ухал вниз вызывая у нас явственное ощущение нахождения внутри детской погремушки. Которую расшалившийся перед сном ребенок все никак не мог оставить в покое — «бамбамбам — бамбам…»
В главных задачах экспедиции приуроченной к году экологии и столетию заповедного дела России значились мониторинг состояния окружающий среды и изучение рекреационного потенциала региона. Последний пункт можно было обозначить и более просто – лично проверить возможности для самостоятельных путешествий на маломерных судах и перспективы любительской рыбалки.

После пересечения 70 градуса северной широты, с погодой у нас дело не заладилось, и тут не то, что нахлыстом, даже легким спиннингом не представлялось никакой возможности пробить ледяной шквальный ветер 2 – 3 граммовой приманкой. Именно на такие блесны соблазняется главная рыба Енисейской губы – омуль.

Остров Сибирякова стоял особняком в экспедиционной программе. Хотя, согласно описаниям ученых, он представляет собой слегка холмистую арктическую тундру, остров испещрен многочисленными речками, одна из которых (Глубокая) растянулась даже на целых 17 километров. По уверению Таймырских аксакалов в ней можно было зацепить и хорошего гольца и идущую на нерест горбушу. Впрочем, пришедшая сюда с Кольского горбуша у местных рыбаков популярностью совсем не пользуется…

Мы радостно потирали руки завидев глазом этот проклятый остров Сибирякова. Почему проклятый? Да потому, что впоследствии выяснилось, что необитаемый кусок суши площадью 800 кв. км. (длина острова 40 км, наибольшая ширина – 25) со всех сторон плотно окружен мелями и подойти к берегу оказалось делом смертельной опасности.
В советское время тут жили промысловики – рыбаки и охотники, которые добывали песца и зубатого кита – белуху.

Обогнув вышеупомянутый Носок про мели мы еще совсем не догадывались (лоции региона не существует) и, сбросив скорость до 40 км/час (в соответствии с разошедшейся волной) лихо сунулись в пролив Овцына, что отделяет остров Сибирякова от Оленьего.

В северо – западной части «заветного» острова, в устье речки, стоит заброшенная рыбацкая избушка, просто идеальное место для ночлега. Но не тут – то было, за пол километра до Глубокой, эхолот тревожно застонал на пятидесяти сантиметрах, что для 10 метрового катера под многосильным мотором было ниже нижнего предела навигационных возможностей (0.7 метра).
Ветер все усиливался и как назло сначала превратился в северный, а потом вообще в северо – западный, что при неумелом маневрировании грозило самыми серьезными неприятностями. Но имея за штурвалом командора Прудникова – опытного капитана северных широт, трое других участников эпопеи не опасались почти ничего. Ведь по морской практике в сложившейся ситуации следовало искать спасения на восточной стороне острова. Никого даже не смущало, что весь предыдущий командорский опыт общения с бушующим океаном был индивидуального порядка, на гидроцикле.
«Апостол Андрей» упорно шел на поиск укрытия, но едва обогнув южную Сибиряковскую отмель, мы поймали такой встречный ветер, а соответственно и четырех метровую волну, что сразу в моей голове всплыли заметки столетней давности о плаваниях в здешних широтах, где черным по белому написано – «Карское море – это море смерти».

В регистрационных документах на катер было сказано – борту разрешено удаление от берега на 20 миль при волне не более двух метров и силе ветра не превышающей 12 м/сек.
Но нигде не было отмечено или популярно разъяснено, что делать, когда обратной дороги уже нет, а вперед идти некуда!
Капитан с трудом удерживал судно нехотя переваливающееся с одного бурлящего вала на другой. И раз за разом мы получаем крепкие удары, то в правую то в левую скулы корпуса, и литров двести воды по рубке в придачу. И так целый час, а может быть и дольше. Наш «Апостол» со стороны похож на боксера пропускающего удар за ударом и каким — то чудом умудряющегося стоять на ногах. Внутри рубки висит сырость и зловещая тишина, температура за окном плюс четыре, в случае оверкиля – «не жди меня мама, пропавшего сына..» Глаза командора расширилось до такой степени, что в тот момент его напряженное лицо безо всякого грима можно было показывать студентам — медикам в качестве типичного носителя Базедовой болезни. Я сидел рядом и никак не мог решить куда безопаснее глядеть — вперед или на командора.
Связь тут не работает, остров необитаем и очень сомнительны шансы выжить даже в спасательном жилете. Четверть часа, не более того.

Говорят, что в минуты смертельной опасности вспоминается что – то особенное. Не фига подобного, в мозгу беспорядочно мелькали то картинки захламленного ржавым железом Диксона, то белые медведи с Шокальского, то госинспектор — ненец Витя Лопсуй на все вопросы отвечавший – «однако не знаю». Мешались в голове и помогавший нам в логистике директор Гыданского заповедника Берлинский и газовый порт Сабетта. Тут самый дрянной в стране бензин, посторонних сюда вовсе не пускают и злые языки шепотом уверяют, что даже Путин может приехать в Сабетту лишь с разрешения владельца «Новатэка» Леонида Михельсона.

После сложных маневров «под куполом цирка» мы исхитрились вывернуться из ловушки западным галсом, обошли 5 километровую отмель и медленно двинулись на север, то есть в обратную сторону. В юго – западной части острова в буквально смысле слова нащупали небольшую бухту, тут ветер казался несколько потише, тут с трудом встали на два якоря, на растяжке. До берега метров пятьсот с песчаной отмелью посередине. Заглушили мотор и про себя перекрестились. Приборы показывали, что вместо положенных 50 км мы накрутили  вокруг ненавистного Сибирякова уже 170! Передышка оказалась недолгой – через пятнадцать минут ветер добрался и сюда. Так всегда бывало в фильмах про советскую армию, когда конец истории известен заранее.  Катер тут же сорвало с якорей и потащило в сторону отмели — положение становилось совсем критическим. Его его завалит на бок …
— Приказано выжить! – я крикнул так громко, что ребята в рубке даже вздрогнули. Очнулся даже Паша Студенников, нервной системе которого могла позавидовать даже железнодорожная шпала. – Одеваем вейдерсы и надуваем лодку!
Единственной возможностью встретить в недалеком будущем очередной срок «старого — нового» президента РФ оставался теоретический шанс найти проход в отмели, куда затем следовало аккуратненько «проползти» на нашем «Апостоле Андрее».

К поездке мы готовились много месяцев и практически все снаряжение и оборудование было испытано заранее. Уже много лет в экстремальных экспедициях я пользуюсь заброднками Alaskan River Master. У них пуленепробиваемая ткань, хорошо работающий передний зиппер и крой подмышки. Это три главные пункта, которые требуются для эксплуатации 24/7 в сложных природных и метеорологических условиях.

С лодкой немного сложнее. Чтобы быть кратким – в этот раз была выбрана надувнущка фирмы Посейдон (VK – 360). Такое решение оказалось единственно верным – вставить фанерный пайол в таких жутких условиях было бы нереально.
Сказано – сделано, лодку накачали быстрее быстрого, ведь давно замечено, что любое осознанное действие на границе между жизнью и смертью человек всегда производит четко и без понуканий. Но вот спуск ее на воду и установка подвесного мотора (Yamaha 8 лс), потребовали от экипажа самого настоящего акробатического мастерства. Представьте себе раскачивающийся на полутораметровой пенящейся волне катер, к борту которого привязана лодка, куда затем спустили движок и бензобак. И все эти упражнения совершались в процессе маневров на малом ходу двумя состыкованными бортами на глубинах 0.5 – 0.7 метра. Зачерпнули в кокпит надувнушки всего два – три ведра ледяной соленой воды! То, что вылилось на голову уже не в счет, никто этого даже не заметил.
Догадка оказалась верной – проход в косе был найден не более, чем за час. Правда, для этого пришлось вытоптать ногами несколько километров по пояс в воде с рацией в руках.

Таким образом точка на карте обозначенная как «Сибиряков юго – западная» оказалась для «Апостола Андрея» настоящим спасением, а для участников экспедиции родным и «ласковым» домом еще на трое суток. Они пролетели как один миг.

Карское море вовсю бесновалось, медведи, нерпы и гуси жили привычной жизнью, мы спали на катере, пищу готовили на костре, а вейдерсы снимали только на ночь. Но они все равно не сохли – на улице было чуть выше нуля и окружающий воздух до предела был наполнен морской влагой. Эти дни научили нас терпеливо ждать «окна» в погоде.

В этом деле «Апостолу Андрею» очень помог Антон Великанов, которому мы регулярно звонили в Питер через «Иридиум». Вот как в жизни бывает – обычный яхтенный капитан, а помог найти путь к спасению апостолу. Тут ничего не поделаешь, в Карском море козырная карта приходит лишь к тому, кто умеет терпеть и ждать. Даже коренной москвич Леша Горелов теперь ничему не удивляется, никуда не спешит и сутками молча пилит отполированные океаном бревна. Просто мы в Арктике и ждем погоду…