Кольский вопрос.

Андрей Великанов, 13 Июн 2021 /, , , ,

В июне 1988 года меня командировали в Мурманское общество охотников и рыболовов для подготовки состязаний с группой американцев из Trout Unlimited. Необходимо было подобрать места для нахлыстовой ловли сёмги. В те годы на Кольском вовсю процветал «бытовой нахлыст», то есть дальний заброс спиннингом мушки посредством здоровенного поплавка. Многие местные рыбаки использовали деревянные удочки или вовсе наматывали леску на консервную банку и умело забрасывали приманку рукой!

Естественно, подобные экзерсисы для предстоящей международной встречи не годились, но тогда специалистов по практической ловле лососёвых классическим мушиным способом по всей стране можно было пересчитать по пальцам. В силу сложившихся обстоятельств я принадлежал к элитной группе спецов и прибыл в главный город Кольского полуострова вооружённый до зубов модерновыми снастями.

В гардеробе особо выделялись гэдээрошный пластиковый хлыст Germina (270 см) и американский плавающий шнур Berkley седьмого класса. На всякий пожарный в походный тубус залез композитный спиннинг Daiwa (240 см) голубого цвета, экипированный шведской катушкой Abu Garcia с леской Abulon. И, непонятно зачем, скорее всего для понтов — ультралайт ABU c гэдээрошной катушкой Forelle. Последнюю игрушку в то время можно было свободно обменять на подержанный автомобиль «Запорожец».

Председатель местного общества охотников и рыболовов В.А.Гневашёв встретил меня сдержано – в рыбалке он разбирался не особо, главной страстью Арсентьича было коллекционирование альбомов отечественных живописцев. Среди которых он явное предпочтение отдавал маринисту Айвазовскому.

Но в Америку с ответным визитом ехать он конечно хотел, и для выполнения ответственной задачи мне был выделен казённый УАЗ и 200 литров бензина А – 76 в талонах, старший охотовед и знаток всего и вся Володя Шамышев, а также главный рыболовный эксперт мурманского общества – кинолог Дьяченко.

Кольский полуостров и сейчас сплошная военная база, ну а в советское время запретная зона существовала там практически везде. Поэтому путь наш лежал прямиком на широченную Колу.

Год был очень полноводный, понятие «вейдерсы» ещё не вошло в рыбацкий лексикон и в экспедиционном арсенале значились лишь чёрные болотники от ленинградского «Красного треугольника».

По мановению палочки неизвестного дирижёра, ловили мы исключительно с двух до восьми утра и как назло, собачник Дьяченко всё время приводил компанию в места, сплошь покрытые кустарником, дул страшный ветер и мне никак не удавалось соорудить картинный голливудский дальний заброс. На все красочные рассказы про подходящие для нахлыста природные пейзажи, Дьяченко хмуро отвечал – ты сюда нахлыстом размахивать приехал или рыбу ловить?

Крыть было нечем, тем более к тому моменту он уже приземлил свежую рыбину под пятёрку, чем очень раззадорил и меня и Шамышева. Промучившись со шнуром и мушкой часа три, я в конце концов взял в руки спиннинг и стал охотиться за сёмгой как все нормальные мурманчане того времени. Первое время сохраняя высокомерную пижонскую улыбку и надежду, что на мои импортные снасти тотчас выстроиться громадная рыбная очередь. Тем более, что лососики периодически эффектно прыгали по центру струи.

Арсенал кинолога – рыболова оказался более чем скромный: Невская катушка с леской 0.8 и трёх секционный дрюк – коротыш с пластиковой ручкой. Причём средняя секция спиннинга была выполнена в виде дюралевой трубки. Блёсен у мурманчанина было также немного, штук пять, все тяжёлые колебалки с очень надёжными якорями. На крайний случай в этот отряд затесалась самодельная вертушка бронзо-медного отлива. О безинерционках главный собачник Кольского думал весьма скептически, а основное достижение советской промышленности того времени – катушку ЛЭМЗ, назвал кратко и ёмко – «полное говно». 

И в последующие двое суток такой дремучей снастью этот товарищ полностью размазал нас с охотоведом Шамышевым по пространству и времени. На единственную мою кумжу, Дьяченко ответил четырьмя полноценными рыбинами! Издевательство могло продолжаться и дальше, но в конце концов его иезуитская палка не выдержала нагрузки и сломалась у комля. Вдобавок под утро второго дня из кустов неожиданно вывалился мужик в камуфляже, оказавшийся хмурым рыбинспектором Ваней Смирновым.

— Окно закрыто, —  скомандовал Дьяченко. Мы собрали манатки и уехали в город отчитываться о командировке. 

Впоследствии с испектором Смирновым мы несколько раз сплавлялись в дебрях Кольского, и он уже более подробно рассказала о бытовавшей в СССР системе рекреационного рыболовства. То есть, для полноценной рыбалки нужно было знать пароль типа – «от Шамышева» и тогда всё паковалось в самую элитную упаковку.

Товарищ Гневашов, который в других обстоятельствах мог бы быть и директором бани, или гастронома, был очень доволен результатом поездки. Шамышев загадочно улыбался, а я не мог взять в толк, что делать с проклятыми американцами.

Как выяснилось в дальнейшем, официально о нашей миссии в Мурманрыбводе никто не знал, всё срослось исключительно на личных охотоведческих и кинологических связях.

Но после той поездки к громким фирменным названиям причиндалов я стал относиться очень спокойно. «Форма и содержание, не равняется бутылке и стакану» — сказал известный поэт. В рыболовном деле это есть ни что иное, как истина.