В гостях у протопопа Аввакума.

«Если тюрьма есть попытка человека заменить пространство временем, то Россия – есть попытка Господа заменить время пространством.»
Андрей Битов

Идея пройти на гидроциклах от Енисея до Оби конечно же, принадлежала Андрею Прудникову – известному путешественнику из Сургута, на которого и легли все основные хлопоты по организационной логистике данного водного экстрима. Почему экстрима, вы поймете из дальнейшего рассказа.

Судя по «джипиэсовской» прокладке маршрута группе из пяти гидриков предстояло преодолеть 2280 км от Енисейска до Сургута, таким образом соединив в одну линию две великие Сибирские реки через несколько притоков и знаменитый Обь – Енисейский канал. С последним гидротехническим сооружением связано множество загадочных историй, что в купе с мифами и легендами, а также всегда непростой объективной реальностью, ставило такую экспедицию из Восточной Сибири в Западную на один уровень с путешествием в параллельный мир в самой настоящей машине времени.

Впоследствии, из – за сильного Обского паводка, цифра пройденных километров оказалась несколько меньше, но поверьте на слово – 2250 «кило» за рулем водного мотоцикла сможет взять на грудь не каждый накаченный «московский комсомолец».

         уцелевший верстовой столб

Почему гидроцикл.

По сути дела, только путешествуя на аквабайке, каждый участник экспедиции ставится в одинаковые условия, ежедневно доказывая профпригодность, демонстрируя индивидуальное мастерство и проходя через немалые испытания и переживания. В то время, как в классических парусных или водномоторных походах, всегда существует превеликое различие между ролью и мерой ответственности капитана со шкотовым и матросом. Не говоря уж о разнице в душевных смятениях, ощущениях и физической нагрузке.

Именно поэтому, подбор участников в такие путешествия на «гидрах», как ласково обзывают водные мотики, дело весьма непростое, ибо подготовка и опыт спортсменов должны соответствовать приблизительно одному уровню, иначе караван будет постоянно простаивать в ожидании черепахи. Или ещё хуже — производить спасательные работы со всеми вытекающими (в прямом смысле этого слова) последствиями. Выпавший из седла наездник или поломанный байк могут враз перечеркнуть грандиозные планы и развернуть спортсменов совсем в другом направлении.

Ну и конечно же, гидрик с его водометом и весом пролезет в такие дебри, куда винтовая или парусная «пехота» никогда не просочится.

Мне могут возразить – а как же байдарки, каноэ и прочая надувная «нечисть»?
Безусловно, подобный маршрут можно  пройти и на мускульной тяге или же маломощном моторе, но в таком раскладе поход растянулся бы на месяц – другой, в то время, как в плановых записях командора Прудникова на «все про все, включая машину времени и непредвиденные обстоятельства» нам отводилось не более десяти дней (плюс два всегда держим в уме!).

Немного истории.

«Гидроциклу» в 2015 году исполнился полтинник! Первый прототип стоячего аквабайка был создан в 1965 уроженцем американского Портленда Клейтоном Джекобсеном младшим (Clayton Jacobsen II). Это был тот редкий случай, когда техника изобреталась как чисто спортивная, Клейтон с юношеских лет был заядлым мотоциклистом и хотел испытать нечто подобное, но уже гоняя по воде.

Отец изобретателя оказался хорошо знаком с дилером Bombardier из Миннесоты, который в нужный момент поспособствовал канадской технической помощи. Таким образом у первого водного байка появился двухтактный одноцилиндровый, 18 сильный движок с воздушным охлаждением. Получилась классическая стоячая модель, а первый сидячий гидрик родился в мастерской Джекобсона в 1967.
И совершенно естественно, что после такого успешного технического марьяжа, Клейтон Джекобсен подписал лицензионное соглашение с Bombardier. Как результат, годом позже, мир увидел первый в истории вариант массового гидроцикла — Sea – Doo 320.
Сегодня кажется невероятным, но в те годы, сам великий Жозеф-Арман Бомбардье не смог оценить достоинства новинки. Хотя в Валкурте, на главном заводе компании в канадской провинции Квебек, было все же выпущено несколько улучшенных моделей Sea – Doo (вплоть до двухцилиндровой с водяным охлаждением, объёмом 372 куб см. и мощностью 25.3 лс). В рознице эту гидру можно было купить за 1300 долларов, баснословную по тем временам сумму. Короче, канадцы так и не поверили в коммерческий успех изобретения Джекобсена и, через три года «сидушный» проект было решено законсервировать. Этим сразу не замедлили воспользоваться жадные до новых изобретений японцы из Kawasaki Heavy Industries, которым Джекобсен переуступил свой патент в 1971.
В последующие годы в бой за растущий рынок водных байков ринулись и Honda, и Polaris. Последним из моторостроительных гигантов «на тропу войны» вышла Yamaha (в 1986 году).
По-разному сложилась судьба гидр известных всему миру производителей. Например, Honda в 2002 году первой поставила на аквабайк 4 тактный турбированный двигатель, а корпус Honda Aqua Trax F — 12 был практически совершенен с точки зрения дизайна и гидродинамических характеристик. Но, как ни печально, на сегодняшний день рынок общедоступных аквабайков поделен среди трех гигантов – BRP, Kawasaki и Yamaha. В ограниченном количестве гидроциклы выпускают еще порядка десятка мелких контор в США и Европе. И Бомбардье конечно же ошибался — в одних только США нынче зарегистрировано более 2 млн гидроциклов!

Красноярский край – это серьезно.

На территории края протекает не только одна из самых красивых и могучих рек планеты – Енисей (3487 км), здесь еще расположен географический центр России (озеро Виви). Если говорить условно – Красноярский край это тот водораздел, где запад лицом к лицу встречается с востоком.

От Красноярска до города Енисейска на машине около пяти часов ходу (336 км) и есть хорошая возможность посмотреть вокруг и сообразить – за окном и по левую, и по правую сторону, расстилается совсем другая Россия. Начиная от поголовно праворуких автомобилей в миллионном краевом центре и заканчивая стадами сытых коров и распаханными “колхозными” полями – прямо до горизонта. Точно такие мы видели в детстве, когда в кинотеатре, перед художественным фильмом всегда показывали документальную обязаловку “Новости дня”.

В отличии от многих европейских регионов РФ, Красноярский край на 100% обеспечивает себя хлебом, зерном и яйцом, на 92 %– молоком и молочными продуктами, на 72% – овощами, на 61% – мясом. Впрочем, и промышленный комплекс края – один из самых мощных в России и это видно по парку дорогих автомобилей, опрятненьким многоэтажкам и многоярусным коттеджам, стоящим по обе стороны всегда холодного Енисея.

Правда в мае, моторных лодок на воде не видно, а про паруса и говорить нечего, их тут нет. Но мне всё-таки удалось побороздить Енисейские воды на борту алюминиевого водометного катера красноярской верфи Ка-Хем.

Его построили под руководством Димы Карманова, который меня и доставил днём позже  — на Nissan Pathfinder с правым рулём, в распоряжение Андрея Прудникова и К.
Старт экспедиции был назначен в Енисейске – старинном российском городе, некогда губернской столице (с 1822 по 1925 г), считавшимся при «проклятом царизме» главными российскими воротами в Восточную Сибирь.

В Енисейске заканчивается приемлемая асфальтовая дорога, есть гостиницы, кафе, приличные магазины и, что очень немаловажно, качественный бензин.
Город действительно красив — возраст многих зданий давно перевалил за сотню лет и некоторые архитектурные шедевры один в один напоминают малорослые питерские постройки вдоль Фонтанки.

Тут чудным образом сохранилось десять православных храмов (где в первую очередь выделяются степенной красотой и величием Спасский и Успенский соборы). В Енисейске вдруг обнаруживаешь необычайно органичное вплетение современной жизни в старину. Чего всегда не хватало Москве, а с не давних пор и Петербургу.

Вот и мы, восемь флибустьеров с разных концов страны, живем в деревянной гостинице “Енисейская” – бывшей усадьбе городского главы, полярного исследователя и депутата Государственной Думы Степана Востротина.

1000 рублей с носа за койку в четырехместном номере, туалет и душ – в конце коридора, а ботинки, в обязательном порядке, снимать при входе в здание.

Енисейск толерантен во всех отношениях — помимо золотых церковных луковок тут можно найти крест в память ярого противника Никоновских реформ, протопопа Аввакума (был здесь в заточении в 1662 – 65 гг), стелу горожанам, замученным Колчаковцами в 1919, обелиск в память о погибших во Второй мировой. В центре города уверенно смотрит в будущее хорошо сохранившийся гранитный Ленин совсем не малых размеров, с живыми цветами у подножья…

Старт в день Вознесения Господня.

Только нелепая случайность или же внезапный погодный каприз могут заставить командора Прудникова подняться позднее шести утра. Все подгоняется под такие сценарии, чтобы не позднее девяти часов всей командой разом “нажать на гашетку”.

На самом деле наша экспедиция состоит не только из пяти японских гидроциклов Yamaha (Андрей Прудников, Денис Власенко, Андрей Григорьев, Алексей Горелов и я) и самарского катера Салют 480 с 70 сильным мотором Yamaha (где несли вахту моторист Павел “Филлипыч” Шаронов и мистер “кино” Паша Студенников). К нам еще случаем приклеился путешественник — радиолюбитель из Нефтеюганска Валерий Нестеров (RA9J, позывной R70KKK в диапазоне 20 и 80 м на SSB).

Так вышло, что он пошел в самую «глушь страны Советов» на крохотной казанской стеклопластиковой лодке “Диана 350” под 20 сильным ямаховским мотором. При максимальных скоростях «пакета» батьки Махно (вниз по течению Енисея до 47 км/час, а против течения по Касу не более 35 км/час) полноценным участником пробега, этого ханты-мансийского “покорителя гор и небес” считать не приходилось. Хотя, забегая далеко вперед, следуют отметить, что и Валера c Дианой и его двадцатка — япошка с честью справились с задачей. До поселения Колпашево, что на Оби, вся эта тройка добралась немножко потрепанная, но в добром здравии, в целости и сохранности.
Как и в прошлые годы, мы идем в бой на 215 сильных гидроциклах Yamaha WaveRunner FX Cruiser HO. Сердце гидры — четырехцилиндровый, четырехтактный движок объёмом 1812 куб.см. Размер байка 3.56Х1.23Х1.23 м и вес – 374 кг.

Гидрик оборудован системой регулировки дифферента и круиз контролем.
Здесь, почти по автомобильному, опускается и поднимается рулевая колонка.
Объем багажного отсека – 125 литров, бензобак – 70 литров. Эти цифры совсем не предназначены для российских реалий, поэтому каждый «наездник» тащит с собою еще четыре 20 литровые канистры и собственный «бивак», что крепится в непромокаемых мешках в задней части болида.

Алюминиевый Салют 480 был выбран командором из – за отличных ходовых и походных характеристик. Во-первых, груженый под завязку катер, практически всегда держал скорость под 60 км/ час, во-вторых – в кокпите 480 го легко размещались на ночлег два человека, а если учесть, что корпус Салюта был оборудован складным тентом, то у Филиппыча с Пашей всегда были под рукой самые элитные таежные «пять звезд».

Не знаю, помогла ли восковая свеча, поставленная мною вчера в храме у мощей Василия Мангазейского, или же в правильное русло легла божественная литургия, совершенная 21 мая в Успенской церкви епископом Енисейским и Лесосибирским, преосвященнийшим Никанором, но первые 236 км до поворота в реку Кас мы пролетели по грозному Енисею на «раз – два». Стараясь держать на маршруте оптимальную скорость равную 70 км/час, при которой расход топлива гидрика примерно равен пол литра на километр. Тем не менее всегда конкретный GPS в конце перехода выдал невесть откуда взявшуюся максималку – 98 км/час! Тут надо учесть, что Енисей река быстрая и скорость его течения на этом отрезке составляет 8 км/час.

Почти вся наша экспедиция идет под флагами Сургутского Андреевского клуба экстремального туризма, только на моем аппарате трепещется терракотовое полотенце с белой надписью – телекомпания «UGRA Travel».

Бензин – дело тонкое.

Когда я слышу сказания западных маркетологов о скорой «смерти» двухтактных двигателей, то откровенно говоря – в голос смеюсь. Только представьте, что за 2250 км водного пути по судоходным рекам Сибири, протекающим в самом центре России, мы встретили лишь одну действующую ПЗС (плавучая заправочная станция) в городе Каргасок Томской области.

Во всех других случаях современная заправка шла исключительно дедовским методом — из бочек и канистр, куда залит был «просто» бензин. Поскольку наши гидры, впрочем, как и большинство современных подвесных моторов, были рассчитаны на топливо не ниже 92, то как сказал многолетний егерь Кеть – Касского заказника — Василич: всегда достанем девяносто второй, но про четырехтактники я что – то в наших краях не слыхал, не ходят они здесь… Что в переводе на «русский» означало только одно – качество и октановое число не гарантирую.

Опять же, забегая несколько вперед сообщу, что переварить отечественное топливо удалось не всем аквабайкам – первый боевой конь споткнулся на 1712 км в Новоникольском, второй сошел с пробега на 1960 км (Нижневартовск), третий стуканул клапанами уже перед самым Сургутом. * Вот вам и Сечин с Роснефтью и рыжий фокусник Чубайс с его нанотехнологиями. Иными словами – при нынешней власти, доля двухтактных моторов на российском рынке будет всегда превышать четырехтактники. Во всяком случае на Севере и за Уральскими горами.
Тут я вам скажу, простирается совсем необычная Россия, где обещания светлого будущего от Путина с Медведевым звучат у разрушенного моста на реке Ломоватой гораздо менее убедительнее, нежели заверения егеря Дубинца притащить в определенную таежную точку «просто бензин». Василич, по договору с клубом «Андреевский», в течении зимы забросил топливо в нужные нам места, находящиеся в пределах его должностной юрисдикции.
В месте слияния Каса и Енисея мы залили 800 литров бензика, привезенного на катере из поселка Ярцево, что стоит ниже по течению главной реки Красноярского края.
Заплатив при этом 32 000 рублей и попробовав уху из Енисейского гольяна, почему — то сваренную лысым Аристархом, мотористом баркаса, в чугунной сковороде. Использовать гнутую столовую ложку для общения с горячей ухой на сковороде мне еще не приходилось.

Всего за первый день было пройдено 352 км и экспедиция заночевала в палатках под проливным дождем на правом берегу Каса, примерно в 90 км ниже первого шлюза (если считать от русла Енисея) так называемого «Обь – Енисейского соединительного водного пути».
А это, скажу вам откровенно, совсем немалое искусство – под дождем поставить палатку, переодеться в «смокинг», приладить вейдерсы на просушку, разжечь костер и приготовить вкуснейший «мишелиновский» ужин. Но, если назвался груздем, то всегда должен быть готов насладиться тушенкой с «дошираком» и с широкой дембельской улыбочкой натянуть по утру очень и очень влажный неопреновый носок.

Кстати, об экипировке. Трое участников похода идут в бой в «сухарях» (сухие костюмы в которых можно плавать не замочив поддёвку), мы же с московским доктором по травматической части Лёшей Гореловым, опять пилим в вейдерсах (забродные штаны). Но первый вариант одежды значительно лучше, ведь в случае непредусмотренного купания, забродники только усугубляют твое незавидное положение. На руках – неопреновые перчатки, на головах — гидроциклетные шлемы с забралом. Как только его захлопнул, то чувствуешь себя, почти что дома!

Обь – Енисейский соединительный водный путь.

Длина пути не очень большая и его маршрутная транскрипция со стороны Оби следующая:
Начинается канал с притока Кети, реки Озерной – 15 километров (587 км от впадения Кети в Обь) – река Ломоватая (50 км) – река Язевая (34 км) – Водораздельное озеро (5 км) – рукотворный канал (8 км) – река Малый Кас (95 км) – река Большой Кас (213 км).
Планы по соединению Оби с Енисеем обсуждались в Российской Империи начиная с 18 века. Ведь именно тут, по Маковскому волоку, казаки двигались в глубь Сибири, в 17 веке здесь же проходило Российское посольство в Китай, а в 1725, под руководством Витуса Беринга, от Оби к Енисею проследовала 1 Камчатская экспедиция.

В начале 19 века инженеры МПС (водные пути в тогдашней России относились к этому ведомству) начали активные поиски соединения Обского и Енисейского водоразделов. Но первые деньги на серьезное обследование и создание проекта канала выделил сибирский купец 1 гильдии П.Е.Фунтосов. По этой же теме на собственные средства снаряжал экспедиции и самый заметный сибирский богач того времени А. Сибиряков.
Соединительный водный путь начали строить лишь в 1883, затратив на все про все 3 млн. рублей серебром. Автором проекта и начальником строительства стал барон Бьёрн Алексис Аминов. Как бы шведо – финн, но с мощнейшими русскими корнями (его предок, Ф. Аминов был известным новгородским дружинником, перешедшим в 17 веке на службу шведскому королю). Бьёрном Аминовым было сооружено 15 шлюзов способных вместить баржи длинною до 22 метров (шириной до 7.5 и осадкой до 1.25 м). В 1891 году между Обью и Енисеем началось регулярное судоходство и в большую воду (май – июнь) тут могли проходить суда водоизмещением до 80 тонн.
В дальнейшем, судьба соединительного пути оказалась печальной. Вначале строительство Сибирской железной дороги несколько уменьшило экономическое значение водного сообщения между реками, затем первая мировая война подрезала финансирование на обслуживание пути, ну а закончили дело Колчаковцы. В 1919 году они разрушили несколько шлюзов и прилегающую к ним дорогу, когда из – за габаритов судна не смогли пройти по водной системе. Кстати, именно в тот год, появилась легенда о пропавшем на канале золоте. Ведь осенью девятнадцатого белогвардейцы везли по Оби и Кети часть золотого запаса Российской империи, захваченного годом ранее генералом В.О.Каппелем под Казанью.
И хоть решение о «ликвидации канала» было принято в Томске в 1922 году, последний раз данным путем колесные пароходы из Енисея в Обь прошли в 1942.
О славном прошлом канала сегодня почти ничего не напоминает, только разрушенные гидросооружения, ржавые кресты на кладбищах и кое-какие артефакты, что можно еще найти вдоль берега.

Канал и старообрядцы.

Малый Кас порядком захламлен упавшими деревьями и, как любая таежная речка, неожиданно петляет то влево, то вправо, и средняя скорость передвижения в этот переход падает до 45 км/час. Погода не очень радует, все время моросит дождь и столбик термометра вроде и стремится вверх, но все никак не может преодолеть скромную цифру 10.

Через 90 километров после мокрой ночевки мы останавливаемся вблизи Александровского шлюза – первом «крупном» населенном пункте на экспедиционном пути. В этом поселке проживает сейчас 150 человек. Причалить здесь нынче достаточно сложно – река разлилась так широко, что приходится виртуозно рулить на гидре среди здоровенных берез и елей. Еще сложнее алюминиевому Салюту и румпельной Диане, которые среди выкрутасов в лесистой чащобе могут запросто напороться на топляк, покорежить винт или срубить редуктор подвесного мотора.

Вся зона канала населена старообрядцами часовенного согласия – «древлеправославными христианами священства не признающими».

У них нет священников, церквей и на дворе идет 7523 год, поскольку свой календарь они исчисляют от сотворения мира. Скорее всего нет в этих местах и противозачаточных, ибо детей вокруг – мал, мала меньше и порою отличить старшую сестру от мамы или даже бабушки довольно сложно. Девчонки здесь начинают полноценно «отстреливаться» начиная с восемнадцати!

Мы зачалили всю флотилию рядом с домом Фаттея и Оксаны Мерзляковых, накрывших на улице неповторимый барский стол.  Взгляд радовался дымящимся пельменям из лосятины и маринованным белым грибам с диаметром шляпки в 5 см. На стол вдобавок выкатили свежую окрошку, вяленого гольяна, филе щуки, и даже здоровенный торт – шоколадная картошка в ореховой обсыпке с брусничным канапе.

К тому же, 22 мая оказалось у старообрядцев праздничным, по преданию в этот день, спасаясь от турецких изуверов, мощи Николая Чудотворца перевезли из Греции в Италию (город Бари). И может поэтому, или еще другой причине, что грешным «никонианцам» было неведомо, на столе появилась «четверть» с чистейшим самогоном на кедровой шишке. «Никонианцы» (приверженцы церковной реформы 1650 года патриарха Никона) — это Прудников и К, так нас с ходу окрестила худощавая соседка Мерзляковых – Феофания. Впрочем, зайдя в дом этой селянки мы сильно засомневались в откровенности её слов о мироустройстве. Хотя Феофания зазвала нас внутрь избы словами — «милости просим в гости к Аввакуму». При последующей беседе её старообрядческие рассуждения показались искусственно надуманными. Что было вполне объяснимо — на Александровском шлюзе Феофания живёт совсем недавно и ещё несколько лет назад была обычной городской куклой — атеисткой.
Фаттей Мерзляков — человек исключительный, поскольку пишет складные стихи, имеет постоянную работу и зарплату (25 000 руб). Он егерь в «Северной» МРСИ «Дирекции по ООПТ Красноярского края» (ООПТ — особо охраняемая природная территория). Правда, как можно что – то полноценно охранять, имея одного инспектора на 6 млн га, я так и не понял. Зато все мы внимательно ознакомились с «Таксами размера вреда, причиненного охот ресурсам в заказнике». Максимальный штраф полагался за добычу лося – 200 000 рублей, минимальный за белку – летягу – 250.

Живут старообрядцы крепко и, несмотря на некоторый сумбур и авангардизм в хозяйственных постройках, шанцевом инструменте и судовом такелаже, в жилищах у них чисто и под ноги соседу пустые консервные банки с бутылками они не швыряют. Дома рубят крепкие, во многих случаях соединяя под одну крышу жилые постройки и хлев. Проживают дружно, помогая друг другу во всех тяготах (в этом мы лично убедились).

Зарабатывают на Александровском шлюзе натуральным хозяйством, сдавая государству ягоды и грибы по смехотворным ценам (в 2014 году кг белых грибов принимали по 50 руб., а брусники по 60). Мясо и рыба – свои, молоко и яйца то же.

По рекам старообрядцы передвигаются либо на Казанках, или на «деревяшках», которые сами и делают (такой борт можно заказать в деревне Безимянка за 15 000 рублей). На транцах лодок уже есть и современные моторы, среди которых самым популярным, по нашим наблюдениям, оказался 15 сильный и конечно двухтактный Suzuki.

Впрочем, от Александровского шлюза до Енисейска можно добраться и на рейсовом вертолете ( раз в две недели, билет 3000 рублей в один конец). Медпункта в поселке нет и главный человек тут совсем не губернатор области, и даже не Путин, а местный наставник по старообрядческим делам.
В разгар пышного обеда случилось непредвиденное событие – разлившийся Кас напрочь смыл ТВ тарелку у ближайшего соседа Фаттея – рыжебородого Васи Соколова.
На ближайшей очереди в тартарары стояла баня, срубленная на самом берегу разбушевавшейся реки. Узнав про такую природную немилость, вся наша группа, совершенно естественно перемешавшись с бородачами – Александровцами, без промедления бросилась на помощь.
Часа два совместно укрепляли берег только что спиленными деревьями, после чего Вася Соколов очень расчувствовался в нашу сторону и пир продолжился с новой силой. Если бы не график, живым с Александровского шлюза вырваться было бы очень сложно.

Разжившись в деревне горючим, мы возложили цветы к стеле погибшим на войне.

А в это время инициативная группа местных жителей накрыла нам еще одну гастрономическую поляну, но уже километрах в пяти выше по течению реки. Но куда там, даже глаза уже не могли смотреть на пищу, но зато в багажных отсеках гидриков оказались баночки с грибами, язевой икрой, кислухой (местный вариант браги) и ещё пара бутылок с какой – то вкусной бодряжкой тёмно — коричневого цвета и «оборотами» явно за 50 градусов.

Следующий шлюз называется Георгиевский, там коротает дни 78 летний дед Афанасий Зебзеев и две его старших сестры – Марфа и Агафья. Дом и участок данной троицы, в самом жутком состоянии, сплошной бичевник (хотя в этом тоже есть своя жизненная философия). Дед Афанасий не стригся и не брился как минимум полгода, да и лицо ополаскивал последний раз дня два назад. Так что выглядел от точь-в-точь аборигеном с берега Маклая. Обе сестры Афанасия тяжело больны, но на помощь не рассчитывают – на все воля Божия.

Зато на берегу Каса стоит сверкающий свежей краской аншлаг, из которого мы с изумлением узнали, что от Александровского шлюза до Водораздельного озера “запрещены сбор ягод, грибов, установка палаток и разведение костров, а передвигаться можно только в сопровождении инструктора – экскурсовода”.

Интересно, был ли на канале тот идиот, кто это придумал? Особенно про экскурсоводов…
За прошедший длиннющий дождливо — пасмурный день мы продвинулись всего на140 км и нашли пристанище в спортивном зале школы в главной староверской деревне – Безымянке.

Где в этот день проходил выпускной вечер и Андрей Колеров, 27 летний завуч с азартом устраивал юношам и девушкам прощальное “буги – вуги”.

Принимали ли десятиклассники алкоголь я так и не узнал, хотя после бесед с ребятами очень пожалел, что в здании Никольской единоверческой церкви в Питере, до сих пор размещается музей Арктики и Антарктики. Несмотря на поселковый интернет (1300 руб в месяц за 8 ГБ с 7 утра до 19 вечера) и доступное всем спутниковое телевидение, дети мне показались на порядок гуманнее и добрее, нежели их московские и питерские сверстники. Объяснение видимо лежит в концептуальных различиях базовых жизненных основ старообрядческой жизни. Например, страх перед Божьим судом у них гораздо сильнее, чем перед государственным.

И помощь ближнему тут есть повседневная реальность, а не заученная присказка, что ежедневно во всеуслышание мусолится устами людей, не сделавших в этом направлении и половины шага.

Касовский слалом и бурлаки.

Ночь в Безымянке прошла чрезвычайно спокойно – тому способствовал алкогольное табу предыдущего вечера. Уже перед самой Безымянкой спортсмен — мотоциклист Леша Горелов решил погоняться на скорость с мсмк по лыжам Григорьевым, в результате чего, последний на полном ходу впилился сзади в мой гидрик. Повреждение не сильное, но все равно ни к чему.

Хорошему сну поспособствовали и сытный ужин (вареная лосятина с картошкой и свежеиспеченный хлеб), заботливо сооруженный главой местной администрации Петром Фомичем Зебзеевым. Плюс ко всему, от всей деревни веяло такой солидной русской патриархальностью, что, несмотря на серые небеса и непрекращающийся вторые сутки дождь, сердце, безо всякой дополнительной гуаши умилялось словно бутафорским  киношным картинкам — крепким рубленым домам, распаханным огородам, бородатым мужикам и женщинам, сплошь одетым в юбки и цветастые платки. А приходилось ли вам видеть гуляющих по улице родителей, крепко держащих за руку взрослых детей?

Но главное – другое, в самой Безымянке словно витал дух светлого будущего, что можно выстроить своими руками. Надо только работать и верить в победу добра над злом.
Но делать нечего, пришла пора расставаться со старообрядцами, ведь впереди лежала еще долгая и очень сложная часть маршрута.

От Безымянки до Касовского шлюза самый сложный участок, ведь в своих верховьях Малый Кас нежданно – негаданно превращается в скромный и очень заросший ручей, в добавок на пути нам предстояло осуществить несколько волоков. Самый неприятный из которых произошел на Марьином шлюзе — чуть выше деревни Налимной.

В этом поселке так же живут староверы (50 человек), но видимо они придерживается гораздо более строгих правил в общении с окружающим миром, нежели их соседи. Хоть “налимчане” приветливы и отзывчивы, но подарков от чужаков не принимают ни в какой форме, а фотографии тут мы делали только из под полы.

Постоянная работа в Налимном есть лишь у одного человека – 25 летнего Виктора Казанцева, он гидронаблюдатель с окладом 8 тысяч рублей в месяц. Видимо эта исключительность и семейное положение (жена Ирина и двое детишек – двухлеток Семен и годовалая Лена) заставила его срубить самый большой дом в деревне, он стоит на правом берегу реки, по дороге на старинное староверское кладбище.

Здесь, поросшие мхом деревянные кресты с рукописными иконками уже почти затерялись в таёжной глуши среди некрупных сосен. Неподалеку от кладбища из земли торчит метровый железный реперный столб с номером и надписью МПС 1913. Чувство такое, словно бродишь по учебнику истории…

В Налимном мы с Лешой Гореловым забрели в дом к 92 х летним Родиону Ивановичу и Феодоре Ивановне и от них узнали еще об одной старообрядческой причуде. Оказывается, пенсию они не получают по “идеологическим” соображениям – “даровое, оно сквозь пальцы уходит, его нам не надо”. Старики живут на попечении дочери – Татьяны.

В этом году, вода стояла на самой высокой отметке и многие шлюзы остались нами просто незамеченными.
Но вот остатки гидросооружения на Марьином шлюзе, ни Салют, ни Диана без посторонней помощи преодолеть так и не смогли. Если легенькую “стекляшку” (вес Валериной лодки всего 70 кг) легко протащили через бурлящую струю на мускульной силе, то алюминиевый Салют муторно и долго затягивали уже на V образной растяжке – с одной стороны в берег упирались 4 лба во главе с бывшим советским олимпийцем Андреем Григорьевым, с другой же, на гидрике полноценно бурлачил Диня Власенко.

Второй волок случился уже на последнем шлюзе, сооруженном в Красноярском крае – Касовском. Но в этом сценарии виновником приключения оказался бессменный капитан Салюта – Филиппыч, он не смог вовремя “прочитать” хитросплетения метрового фарватера и очень плотно сел алюминиевым днищем на топкий грунт. Впрочем, и пара гидр Сургутских профи насосали тут мути в импеллер, когда главные экспедиционные спортсмены – Власенко и Григорьев неожиданно вылетели в “болотистую степь”.

Эта часть канала здорово заросла кустарником и гидроциклистам все время приходилось работать рулем, изменять дифферент и уклоняться головой от нависающих веток.
На Касовском стоит заброшенный староверский поселок, но в каком состоянии!

Все чистенько, убрано, сеновалы полны душистым сеном, лодки положены на бок – одна к одной, есть даже исправный мотоцикл Восход (на котором мы, конечно же, погоняли). Василич открывает один из домов – с двумя печками и рукописными иконами – рисунками на стенах, где мы и бросаем кости – под самовар, доширак со свежей черемшой, картошкой, тушенкой и интересные рассказы историка из Томска – Ольги Литвиновой. Вместе с егерем и его сыном, девушка сопровождала группу от Александровского шлюза до поселка Котайга.

Мы растянулись на спальниках вдоль раскаленной печки, где тепло быстро проникает внутрь, лёгкими сновидениями подкруживается голова и вдруг начинает чудиться, что уже давно находишься в загадочном Беловодье. Старообрядцы говорят – туда у каждого своя дорога…

Идем вниз.

От Касовского шлюза до Большого (Водораздельного) озера прорыт 8 километровый канал. Он мелкий и прямой, как струна контрабаса, настроенная на кварту А1. Пятикилометровое озеро тоже очень мелководное и интересно тем, что на восток вода из него вытекает в бассейн Енисея, на запад – Оби. То есть теперь путь будет идти исключительно вниз по течению, большую часть по Томской области, а затем по Югре.

Сто последующих километров по рекам Язевой – Ломоватой и Озерной представляют из себя полноценную слаломную трассу, только если в верховьях Каса приходилось тютелька в тютельку разъезжаться с кустиками и веточками, то на пути в Кеть, дорогу нам уже преграждали такие бревенные завалы и топляки, что если аккуратненько не впишешься в 90 градусный поворот, то добром дело не кончится.

Пожалуй, это был самый захватывающий со спортивной точки зрения участок похода. Здесь – то и я наконец покурялся (искупался – по-местному), очередь оставалась только за командором. Случился этот драматический во всех отношениях казус на очередном вираже, когда, автоматически сбросив газ, я резко завалил гидру вправо, но тут сразу же уткнулся мордасами в ветки, замешкался, пропустил момент и вовремя не переложил тело и гидру на левый галс. Зад аквабайка тотчас понесло вперед, а горемыка наездник пращей вылетел через руль в ледяную воду.

Переодеться оказалось достаточно проблематично, во-первых, уже который час Томскую глушь вовсю молотил холодный дождь, а во-вторых найти сухой берег было почти нереально. В Верхне-Кетском районе вода стояла на такой высоте, что мне потребовалось минут сорок ходу для поиска сухой кочки. Где очень кстати оказался пузырек кедровой настойки, полученный в подарок от Фаттея – зуб стучал об зуб уже, наверное, с пол часа, а синие пальцы напрочь отказывались вылезать из перчаточного неопрена.

На 64 канальной версте расположен кордон Василича – егеря Кеть – Касского заказника. Здесь он охотится, вовсю шугает оборзевших медведей, в меру сил осуществляет деятельность в соответствии с должностными обязанностями, отстаивает интересы государства. Наводя страх на «наивных староверов» (так он сам и произнес – “наивные они, протокол запросто можно составить, еще вдобавок напоят и накормят ментовского дознавателя).

Когда – то тут размещался поселок строителей канала – Новый стан. Канал строился исключительно на государственные деньги, и чтобы попасть сюда на заработки, необходимо было пройти строгий медицинский отбор, ведь в тайге не только хорошо платили, но всем приехавшим выдавали корову и 8 кг солонины.

“Существовал даже своего рода социализм, когда Томский епископ держал под наблюдением духовный уровень строителей канала”. — Поясняла Ольга Литвинова.
Более 100 лет назад на “64 ой” бурлила жизнь, это был настоящий деловой центр – с промышленной, жилой (200 дворов) и административной зонами. Была на шестьдесят четвёртой версте и кузня, и школа, и больница. Тут возвели даже церковь с иконой Александра Невского по правую руку от лика Спасителя. Сейчас же от былой жизни практически ничего не сохранилось и даже на кладбище, где по словам Литвиновой существует 300 могил, можно различить только с десяток крестов, где заметнее всего оказался монумент Порфирию Ципиряеву, первому лоцману канала, навсегда ушедшему в страну теней 28 ноября 1889 года.

В общем, конкретно в этом месте, без экскурсовода, вам не обойтись и потребуется масса времени на поиски смолокурни или же ухоронки с железными артефактами (в основном топорами) конца 19 века.

Следующая обязательная остановка ждет любого путешественника на плотине Красный Яр (всего 28 км ниже по течению) – там нам предстоял очередной волок, поскольку из – за подъёма воды под мостом через Ломоватую протиснуться было совершенно невозможно. Хотя Валера Нестеров вначале попытался изобразить себя иллюзионистом Копперфильдом и проскользнуть на Диане в полуметровую щель под мостом. Нижневартовец был вовремя остановлен более рассудительными участниками постановки – тащить с собою труп во все времена считалось не самой хорошей приметой.

На Красном Яру стоит несколько деревянных домиков и баня, где можно и нужно остановиться ( в спальниках на полу или по два человека на диване). База принадлежит кому – то из Томских чиновников, но по словам егеря, практически всегда пустует и охранники с радостью поделятся дровами и кровом за весьма умеренную плату.
Впоследствии оказалось, что именно в этом месте мы прощаемся с одной Россией и попадаем в совершенно другую – суетливую и безалаберную.
Пока экспедицией пройдено всего 660 км, но каких!

Встав в пять утра и сытно подкрепившись вчерашней “картошко – доширак – тушенкой”, мы в очередной раз заправляемся у разрушенного моста через Ломоватую, естественно через шланги и канистры. Это происходит где — то в 30 км от цивильного поселка Котайга откуда идут поезда до Томска и работает с 1984 года егерем — Дубинец Александр Васильевич (в 2017 году он вышел на пенсию).

Именно егерь Дубинец, в меру желания и возможностей поддерживал канал в “судоходном” здравии, но мне кажется, что в силу возраста и неуемной настырности матушки – природы, через год другой «Обь – Енисейский соединительный путь» останется лишь в книжных воспоминаниях. Хотя на надувнушках или других легких лодках он все еще будет проходим много – много лет.

На заправке широко улыбается только «дианщик» Валера – за 660 км он спалил на четырехтактной двадцатке всего сотню паленых литров горючего.
Вот и этот Котайговский бензик нам сразу не понравился (его было куплено 600 литров) – какой –то многоцветный компот лился в баки наших верных «японских самураев».
О качестве местного топлива вслух посетовал и Василич – «если бы не поселковые химики, то я колпак с мотора Suzuki, ни разу бы и не снял, а то они все хотят движки заставить на воде бегать!»

Остяки, Свердлов и жуткая Степановка.

Завершающий шлюз на нашем пути – Ломоватый, конкретно здесь в последний раз якобы видели российское «золото», перегружаемое колчаковцами с застрявшего в шлюзе парохода на подводы. Но, за почти сотню лет, золото искали уже столько людей и экспедиций, что терять на Ломоватом время будет совершенно бессмысленно. Отсюда до Кети — 15 километров реки Озерной, он проходит без суеты и проблем, после чего наш усталый караван оказывается лицом к лицу с громадной вспученной, грозной рекой Кеть. Длина её – 1621 км от истока до Оби (Тогурский рукав). Нам же пилить по этой таежной речке «всего» 641 км, до Колпашево.

Здесь то и начинаются самые настоящие испытания физических возможностей, когда предстоит намотать за один ходовой день по 400 – 500 км. Даже на машине проехать такое расстояние не просто, а в моторной лодке или верхом на «гидре» — самая, что ни на есть норма международного гроссмейстера. Особенно, когда валишь вниз по Кети на скорости под восемьдесят, а речка закладывает такие выкрутасные повороты, что иногда чудится, будто уже давно движешься в обратном направлении!

Как всегда, в подобных пьесах, участники идут в уже логически установившейся за время пути последовательности – впереди всегда ведут разведку трассы Пупс (Диня Власенко) и Андрей Григорьев, затем нагло срезает углы Леша Горелов, потом пилю я, а замыкает кавалькаду – командор. Он чаще других останавливается и либо поджидает, либо окликает по рации Филиппыча и Салют. Хоть егерь Дубинец вроде и пропилил канал, но не раз и не два группе приходилось останавливаться перед мощными завалами. В подобных мизансценах разведка была совершенно необходима. Хотя это уже все в прошлом — начиная с Кети пошел сплошной Невский проспект и, порою, ширина речного русла достигала пол километра.

Именно на этом отрезке маршрута наш коротковолновик Валера Нестеров напрочь отстал от каравана гидр, что в прочем, и было заранее предсказано Прудниковым. Наверное, командор внутри себя всё же с удивлением признавал, что Нестерову и его 20 ямаховским силам оказались по плечу такие сложные задачи.
Но ни разу об этом не обмолвился, а мы и не спрашивали о комментариях.
Путь наш пока лежит по Верхне – Кетскому району, где люди поселились еще в эпоху неолита (4 век до нашей эры). Сейчас в Верхнекетье насчитывается 144 археологических памятника.

В 1602 году продвигавшиеся в Сибирь казаки, поставили на реке острог. Кетская дорога являлась частью известнейшего на Руси Маковского волока.
Когда – то эта местность была населена исключительно остяками (ханты, эвенки селькупы, кеты). А деревня Максимкин Яр считалась остяцким центром. Еще 30 лет назад, здесь функционировали аэропорт, сельпо, школа. Сейчас в Яру числится всего один постоянный житель – Михаил и несколько дачников. У сельчанина стоит на доме самодельная солнечная батарея, а на дворе, в 30 литровом жбане, постоянно куриться дымарь от лютых комаров. Сибирский комар, это вам не утонченный питерский артист – балета, типа Нуреева, который прежде, чем укусить долго жужжит над ухом.

Сибиряк колет жалом сразу, без раздумий, в любое место и даже под проливным дождём!
В начале 20 века в Максимкином Яру находился в ссылке Я. Свердлов и в его деревянный дом с витиеватыми наличничками на окнах можно запросто войти. Что осталось от скромного быта злобного революционера (именно он санкционировал расстрел царской семьи), а что уже было дополнено в последующие годы, сказать трудно.

Но весь вид перекошенной от времен и невзгод деревни и даже недостроенная часовня (церковь, понятное дело, сгинула в период власти коммунистов) вселяют в сердце веру и надежду. Настолько красиво это место и так еще крепки и внушительны многие деревянные постройки.
Идиллическую картину Рериха «Вечность Руси», в тот день органично дополняли несколько вольно пасущихся гнедых лошадей и пара не пуганных жирнющих зайцев, что по словам беззубого Михаила, живут в Яру на постоянной основе в развалинах мызы остяцкого князца.
Наша следующая заправка должна была состояться на 756 км маршрута в селе Степановка, что расположена на земле, когда — то принадлежащей селькупу Степану Арбалдаеву. Скажу сразу – более загаженного мусором поселка я еще в жизни не видел, сколько мы не

выбирали место, но безболезненно причалить, и не упереться «мордой в срач» нам так и не удалось. Даже обычный на заправках «перекус» пришлось перенести в другую точку – так картинно — гадко смотрелся бытовой мусор, валявшийся по берегам или дрейфовавший в Кети. По словам местных жителей, постоянной работы в поселке нет (население 2000 человек) и сытно живут только бюджетники. К слову, точно такая же грустная картина по части зарплаты и безработицы наблюдалась и в других посёлках, где мы останавливались в пределах Томской области. Хотя на деле жители Верхне – Кетского района совсем не выглядели несчастными и убитыми горем, а их холодильники, будьте уверены, были наполнены, как местным, так и колониальным товаром.

Трудовой день мы завершили уже далеко после семи вечера с Абаканским пивом «Аян», что всегда подают гостям в кафе Белого Яра. Это райцентр Верхне – Кетского района. Вот так, за один мах нами пройдено около 460 км. И в целом я бы полностью согласился со словами царского посланника Николая Спафария, произнесенными в 17 веке – «Кеть зело тосклива… для того, что по ней ни елани, ни поля нет, только лес, непроходимые болота и озера».

Белый Яр и китайские инвесторы.

Здесь у экспедиции была заранее запланирована дневка – этот городок родина Андрея Прудникова, соответственно такого ранжиру, нас в Яру поджидал солидного уровня прием. В протокольный список мероприятий входила встреча с главой района – Г.В.Яткиным.

Верхнекетью в прошлом году исполнилось 75 лет и в годы советской власти основным занятием местных жителей были лесозаготовки. Сейчас главное богатство района – люди. Поскольку, как ни крути головой по сторонам, никакой крупной промышленности здесь нет, народ выживает кто как может и все с нетерпением ждут прихода китайских инвесторов, собирающихся построить в районе современнейший ЦБК. Вреда экологии будет, попомните мое слово! Но кто в Москве об этом нынче думает?

Но в целом, Белый яр (население около 15 тысяч человек) чистенький и ухоженный городок. Расположившись на высоченном левом берегу Кети, он издалека привлекает внимание водного путешественника золотыми куполами деревянного храма Преображения Господня. Где уже 11 год служит литургии, причащает и исповедует мирян очень разговорчивый иеромонах Никита, мягким баритоном поведавший мне, что нынче наиболее эффективен способ общения с клиром в социальных сетях.

Поговорив со святым отцом с пол часа, я даже как – то несколько засомневался, что церковь в России отделена от государства, так плотно наш разговор все крутился вокруг регистраций, строек и транспортных средств. Однако по поводу часовни в Максимкином Яру, поп заверил, что обязательно достроит, когда образует там скит, то есть низшую церковную ячейку. Она состоит как минимум из одного монаха и двух послушников. Как оказалось, в Томской области с монахами проблем нет, а вот рукастых послушников, готовых выполнить строительные работы – нет.

В городе очень приличный краеведческий музей и восхитительное темное разливное пиво. Просто на зависть чешским и немецким пивоварам.
Видимо, как и везде в России, денежный оборот в Белоярских магазинах упал за шесть прошедших месяцев на треть и в местной газете «Заря Севера» средняя заработная плата сотрудников не превышает 10000 рублей. Естественно, что при таком покере, в редакции всего один журналист моложе тридцати. Это Юля Лебедева, которая в самых достойных красках и тонах описала в газете наше «канальное» приключение.

В этот день мы встретились с семиклассниками местной школы и сходили в баню с радоново – серным бассейном (еще в период СССР в Яру пробурили термальную скважину). Который, при желании, наверняка можно было превратить в бальнеологический курорт. Но видимо, это особенно никому не надо, ведь всегда легче ждать «помощи» от китайцев. Хотя все одно – встреченные нами в Белом Яру казались абсолютны счастливыми и на судьбу, даже на половину копейки не жаловались. Может потому, что тут нет суеты и толкотни, присущей большим городам, зато чист и светел свежий воздух, а прямо по центру города нагло гуляют пузатые коровы.

Берег реки усеян старенькими вдоль и поперек покоцаными Казанками, но в работе лодок не видно, зато и тут, и там, прямо на высоком яру сидят на корточках мужики и задумчиво смотрят на Кеть и угасающий малиновый закат — кто с папиросной цигаркой в зубах, а кто с алюминиевой пивной тарой.

Когда – то эти края славились деревянным судостроением и ясачный люд Кетского уезда шил струги, дощанки, набойницы, ладьи. Но все это происходило в далеком – далеком прошлом…

Каргасок – водномоторный рай Сибири.

Как вы уже поняли, заправки горючим происходили не в момент полного опустошения баков, а в логистически удобных местах.
Таким образом на штурманской карте, сразу после Белого Яра, оказался поселок Тогур – ближайший пригород Колпашево (переход составил всего 260 км). Он стоит практически при впадении Кети в Обь и издалека здорово приметен по золотым куполам собора Воскресения Христова. Это единственный каменный храм в области вне Томска. Построен в 1818 году, его белые стены стоят на могучей основе из просмоленных лиственниц. Церковь поражает своей красотой как снаружи, так и изнутри. Коренастый и неспешный отец Силуан побеседовал со мною и Пашей довольно коротко, но веско и на вопрос – почему перед входом в храм на столах без всякой логики установлены иконы ответил:
— Они намолены разными людьми, многие умерли, а родственникам это уже и не надо. Вот и стоят жизни в прок.

Свечек мы с Пашей, как на грех, не поставили (забыли деньги в катере), за что впоследствии и поплатились, как самые последние в сезоне баклажаны. Не возникло у нас мысли и сходить на духовно – патриотические песнопения, что должны были происходить в тот же день – 27 мая, совместно с мужским хором Свято – Никольского монастыря в ДК Колпашево. И это еще более усугубило ситуацию.

У Тогурского причала (если это захламленное и убогое место можно было так именовать) – суетился народ. Обь разлилась очень значительно и одним махом затопила несколько окрестных сел. Туда – сюда сновали речные «трамвайчики» с пассажирами и грузом, подкатывали к берегу и напрочь убитые Казанки с хмурыми Колпашевцами, совсем не склонными к дружественному общению.

Один из местных, в суконной кепке и очках в роговой оправе, видимо очень близкий к администрации субъект, подошел к нашей гидроциклетной стае и поинтересовался «что – чего – как». Это было несколько удивительно, поскольку в Тогуре, в отличии от всех предыдущих «чалок», народ оказался совсем недружелюбный.

— Поддерживаете ли вы политику Путина? – Спросил я его просто так, для быстрого умасливания затухающей беседы.
— Конечно, всегда за него голосуем! – Точно на партсобрании отрапортовал очкарик. По внешнему виду, манере разговора и повадкам, он здорово смахивали на начальника средней значимости и возможностей.
— Почему?
— Во первых, он лучше, чем предыдущий! – Без запинки чеканил незнакомец. – А во вторых – ничего плохого Колпашево не сделал.
После этого резкого выстрела, сибиряк вдруг призадумался, его глаза неожиданно просияли, точно произошло внезапное озарение или случилось величайшее открытие, и он уже немного тише произнес – А с другой стороны и ничего хорошего тоже…
Мы с командором молча переглянулись и сразу несколько усомнились в тех бешеных рейтингах, что выставляют нашему царю на центральных каналах ТВ.

Путь вниз по Оби запомнился довольно унылыми пейзажами разлившейся реки, кошмарными картинками ушедших под воду деревень и ужасом несчастных фермеров, что пытались спасти свой скот от неминуемого утопления. Несмотря на действительно катастрофические события в затопленных деревнях и поселках, ни одного катера МЧС за более чем 1000 км, намотанных гидрами по могучей Сибирской реке (общая длина Оби 3650 км), мы так и не встретили.

Через 570 км (а это был абсолютный рекорд дневного броска) мы причалили к самой настоящей и, причем работающей ПЗС в городе Каргасок! Ни до, ни после, вплоть до самого Сургута, такого бензинового счастья ребятам не случалось.
Небольшой, медленно умирающий (уже пять лет численность населения уменьшается, сейчас тут проживает 7400 человек) сибирский городок известен громадным зданием Федерального Казначейства, музеем искусства народов Севера, пристанью со старенькими «Восходами», что до сих пор обеспечивают бесперебойное летнее сообщение с Обскими поселками, а также гостиницей, где в жилых комнатах нет ни одного окна! Зато на втором этаже есть застекленный курительный балкон и койко – место тянет всего на 400 рублей. В Каргаске наконец – то удалось наблюдать достаточную активность местной публики в плане маломерного судоходства, Старые – престарые, еще советского производства, алюминиевые катера сновали по Оби вверх и вниз.

— А чего удивляться? Стерлядка пошла! – Предупредил вопрос дядя Коля, владелец очередной праворукой японки, что помог нам добраться от реки до безоконной гостиницы. – Средняя зарплата в городе «10 тыщ», кредитов у народу набрано под завязку, вот и суетимся как можем…

Охрана экспедиционных судов, зачаленных к дебаркадеру, обошлась всей команде в 1300 руб, учитывая, что Валера с Дианой навсегда отвалился от группы в Колпашево (на самом деле, мы последний раз виделись с ним на Красном Яру). Там он погрузился на попутную баржу, которая за пару дней доставила «полярника» в Нижневартовск. Взяли его бесплатно, как говорится — за язык. Душевно и красиво поразмовлять Валера «баальшой» мастер.

Так же, не поставленная прошлым днем церковная свечка, обернулось и первым застучавшим байком – WaveRunner командора в одиночку мог разогнаться только до 30 км/час.

Для полноценного глиссирования его теперь пришлось тянуть вниз по течению на веревке за Салютом. При первой же попытке, Прудников был сброшен веревкой в Обскую воду. Теперь – искупались все!

Новоникольское и рекреационное рыболовство.

Разлившаяся бескрайняя Обь представляет из себя колоссальное зрелище и только по навигатору можно понять, что шуруешь по руслу реки, а на деле вокруг сплошная вода, да так много, что порою берега не видно ни слева ни справа. Один затопленный лес или кустарник. Где и как едем с точностью до метра показывает лишь GPS.
Соответственно ситуации, мы начинаем резать углы и пару раз, в наказание за выпендреж, приходиться чистить импеллер, когда засасываем туда речного хлама.

Из – за буксировки Салютом гидроцикла, караван растянулся, и мы добираемся в поселок Новоникольское (211 км от Каргаска) тремя отдельными группами, причем я оказался самым отстающим. Хотя долгое время честно считал – иду в авангарде событий.

Часа четыре катил в одиночку по Большой реке (АС — так на языке хантов зовется Обь) и даже сумел поговорить с парочкой местных рыбаков, что споро ладили сети на стерлядь в протоках и полойных озерах. Картина обычная – старый Амур или Казанка, но с импортным двадцатым – тридцатым движком на транце. По внешнему виду, все встреченные персонажи, точно сошли с плаката советских времен — «Браконьера к ответу». Они были явно напуганы появлением космонавта в шлеме (спасибо компании Петросет), да еще с флагом на багажнике заморской тарахтелки. Те случайные встречи усугублял факт, что от Каргаска и севернее в Томской области до 31 мая было запрещено всякое передвижение маломерных судов с находящимися в них рыболовными снастями и биоресурсами.

— Мужики! Как рыбалка?
— Не жалуемся!
— А как мотор?
— Если бензином заправляешь, то хорошо!
Новоникольское расположено на Обском острове, в самом северном районе Томской области, где 88% бюджета формируется за счет добычи полезных ископаемых и главным его наполнителем является ОАО «Томскнефть».

Когда — то здесь процветал рыбоперерабатывающий завод (250 тонн в год) и приличных размеров совхоз. Сейчас тут проживает двести с лишним жителей, пара десятков коров и 7 овец. Есть детский сад, школа (30 учеников во всех классах), центр телекоммуникации (почта), три магазина и покосившаяся зеленая пристань – дебаркадер. Отсюда на «Восходе» за 1700 рублей можно уехать до райцентра, за 2300 – до Каргаска. День в одну сторону, на следующий – в другую. Однажды в год сюда причаливает плавучая поликлиника «Здоровье». Зимой раз в неделю до Александровского летает вертолет (1200 рублей в один конец).

Чем конкретно занимаются люди в посёлке сказать сложно, но потому, что работы тут в принципе нет, но поселок буквально напичкан мото и авто техникой без номеров (полиции здесь тоже нет), можно составить скороспелое мнение, что и с охотой, и с рыбалкой на Обских просторах пока еще все в норме.

«Загибающийся» Каргасок показался нам Лос – Анджелесом по сравнению с Новоникольским, где некоторые поселковые пейзажи можно было без подмалевки снимать на широкий формат для злобной западной агитки «Россия сегодня». Покосившиеся обветшалые дома и хозяйственные постройки, брошенные ржавые автомобили и трактора, строительный хлам и беспросветная уличная грязь, так и напрашивались стать первоклассным реквизитом для очередной кинокартины Андрея Звягинцева. Он сейчас главный в России по такому сюжету.

Но тутошний народ не унывает, в домах – чистенько, везде висят спутниковые антенны (триколор ТВ – 4200 рублей в год), все жители распахивают огородики и даже есть дохлый интернет и порою устойчивый мобильный сигнал Ростелекома. Кстати о сотовой связи – являясь давнишним клиентом Мегафона, я оказался самым ущербным во всей группе, практически на всем пути дисплей моего пятого «яблочка» весело подмигивал – «no service».

Мы квартируем у Юры Андриянова, наверное, самого уважаемого поселкового авторитета. Он мастер пути (технический участок водных путей и судоходства Александровского прорабства Колпашевского района), то есть главнейший начальник на 110 км Оби у которого в подчинении 9 штатных бакенщиков.

Едим царские деликатесы, приготовленные супругой Юры – Настей. Пироги с максой (печень налима), визигой и язем, стерляжью строганину и хорошо прокопченых лобариков (маленьких осетров). Жирноватый студень из лосиной губы всегда принято запивать хорошей водкой, и хозяин дома без промедления откупоривает очередной пузырек “Посольской”, что продается в местном магазинчике почти за 400 рублей. Там висит объявление –«Просим срочно погасить долги за продукты».

— Кому в кредит отпускаете? – Интересуюсь у продавщицы, уже совсем не моложавой, но аккуратно одетой и опрятной женщины.
— Только пенсионерам и льготникам — инвалидам, в общем тем, у кого есть стабильный приход денег от государства. Они в поселке всем известны.

Откуда весь этот деликатес взялся на Юрином столе – не спрашиваю, уже знаю — бог подал, так же, как и соляру, что используется для генератора, молотящего в поселке круглые сутки. Самое главное – Новоникольчане, так же как и Каргосчане, живут полноценно и насыщенно, за суетой в Москву не рвутся и очень счастливы!
А как иначе, ведь самая любимая программа в поселке – «Дом 2», а комментатора Д.Киселева тут постоянно путают с Макаревичем, считая что главная его жизненная заслуга последнего — крепкие поварские навыки.

Этот день принес нам очередной неприятный абзац – теперь стуканул гидрик Леши Горелова. Пришлось его вытаскивать на сушу и ставить на прикол в Новоникольском, до тех пор, пока не появиться оказия отправить бедолагу в Сургут. Так что на бедном Салюте, теперь уже два постоянных пассажира, один капитан и еще гидрик на буксире!

29 мая встретил нас злобным северным ветром, что в одночасье разогнал по Оби бесчисленные стада лобастых двухметровых баранов. Река течет практически строго в северном направлении и поэтому командором было принято решение заякориться в Новоникольском еще на одну ночь. В Сургут ринулись только Денис и Андрей Григорьев, ибо у последнего были в городе какие – то срочные дела.
В последствии мы узнали, что их средняя скорость до Нижневартовска составила всего 30 км/час, а на подходе к Сургуту у главного спортсмена команды — Григорьева, так же крякнул клапанами гидрик. Спасибо скажем Томскому бензинчику, кто там на очереди?

Девятый вал.

Поднявшись в 4 утра, здорово побитый экспедиционный отряд (один действующий гидрик, Салют и еще один колченогий байк на веревке) выдвинулся на север, прямо в штык к волне.
И уже на Оби выяснилось, что новый пассажир Салюта по фамилии Горелов, оказался совершенно лишним. Семидесяти ямаховским силам никак не удавалось вытащить на глиссирование катер с гидрой на буксире. Выбора тут не было и еле двигающийся командорский аппарат вместе с Андреем Прудниковым был зачален к моему аквабайку.
Могу вам точно сказать, что последующие 60 километров, оказались самыми непростыми в моей походной жизни. Ведь надо было бороться не только со встречной волной, но и с постоянным рывком назад, что всегда следовал, когда гидра командора встречала свой девятый вал. Ему же, было еще сложнее, ведь на одном работающем цилиндре, да на буксире, вырулить из водяного кроссворда нет никакой возможности. Вдобавок, тебя раз за разом окатывает холодный душ. Ситуация несколько сгладилась, когда мы значительно удлинили фал. Конечно, в такие моменты очень бы кстати оказался аммортизирующий буксировочный трос.

Рулим с Прудниковым стоя и радость светится в глазах, когда стрелка спидометра вдруг переваливает через цифирку 30. Значит глиссируем!
Где – то через час ходу, когда руки уже окончательно онемели от напряжения, неожиданно ощущаю, что скорость увеличивается и наша дружная сцепка уже летит под все семьдесят!
Слава провидению, каким – то удивительным образом вдруг зачихали здоровьем все “горшки” и на втором байке. Теперь экспедиционная скорость ограничена только ходовыми возможностями под завязку груженого катера.

Уже ближе к Нижневартовску (250 км от Новоникольского) волна немного подуспокаивается, и мы с радостью и в полном изнеможении причаливаем на очередную заправку. Прудников снимает с маршрута проблемный гидрик, на берег сходят и довольный Филиппыч и немного грустный Паша –кино.
Этот город нефтяников поразил в первую очередь громадой строящейся мечети – на элегантном изгибе Оби и самом видном месте Нижневартовска. Если вы не в курсе, то этот город занимает 4 место в списке богатейших городов России и точно такое – же по комфортности жизни. Местные богатенькие Буратино, без надлежащих гидрологических обоснований, настроили по берегу Оби значительных размеров коттеджи, которые оказались нынче затопленными по самый второй этаж!

За прошедший день нарезали 410 км, и я так устал и замерз (на улице было 5 градусов и моросил дождь), что на заимке Андрея Прудникова почти мгновенно рухнул в койку — практически без чувств и всегдашних мыслей о “Черном квадрате” Малевича.

2250.

Показатели навигатора за 142 км до финиша.

Цифра 2250 высветилась на приборной панели уже в Сургуте – согласно статистике, самом комфортном для жизни Российским городом. Много 2250 или мало по меркам нашей страны? Конечно, для гидроцикла – просто Стахановская норма. Вполне достаточная, чтобы понять – главное богатство России, конечно же люди. И ни власть, ни нефть с газом, к этому не имеют, никакого отношения…

Послесловие от Андрея Прудникова:
Сегодня все экспедиционные гидрики снова в строю, виной поломок оказался не бензин, а бочки Василича и Юры из Новоникольского. Оказалось, что были забиты грязью все форсунки и сетки в насосах. Также, по непонятным причинам Лёха Горелов заправил в бак 30 литров воды. У этого байка тоже пришлось менять и форсунки, и насос. При этом надо отдать должное гидроциклам Yamaha. У BRP в сложившейся ситуации моторы бы просто сгорели. Ну а мы опять готовы к бою! Так что – продолжение следует

Но уже без Андрея Григорьева утонувшего в 2019 году на Обской протоке недалеко от Сургута.